Автор: Я
Бета: отсутствует
Фендом: ориджинал
Категория: слеш
Жанр: романс
Размер: мини
Рейтинг: NC17
Размещение: поставить в известность
Комментарий: написано для Фальбаллы, за отзывчивость и в знак дружбы. (Даренному коню, как говорится… =D ) По картинке. Ничего общего с каноном (кроме имен) не имеет.
Примечание: название является расхожей фразой, появившейся после публикации эпиграммы Владислава Русанова на цикл "Черный корабль" Федора Березина.
Эпиграмма:
Вижу: "ПОЛЕ БИТВЫ ГЕЯ".
Книгу взял, слегка робея.
И перекрестился сразу:
Космофлот. Не пидорасы.
Картинка:
База встречала мягкими огнями и вечерней тишиной. Натужная
работа кипела где-то в аналитических центрах, не прекращаясь там ни при каких
условиях. Где-то в жилом комплексе, конечно, резались в карты и умеренно
потребляли. Жесткую дисциплину и комендантский час сняли совсем недавно.
«Война закончилась… хватит мордовать
ребят, пусть сбрасывают напряжение, как умеют.» – По отечески ласково наставлял
главнокомандующий. – «Но это не значит,
что опасность отступила насовсем…» - Добавил он, как умея тонко напоминая:
спецотряды не заметят разницы между жизнью мирной и военной. Они и не
возражали. Они успели врости душой и телом в оружие, в чужие планеты под
ногами, в ледяную напряженность нервов. Шли столетия, а никто и не думал
забывать: «горячее сердце, холодный разум». Было еще что-то про чистые руки, но
не по их душу.
- Я вот думаю… хоть поспать то успеем? – Море задумчиво
барабанил по штурвалу. Море – это не потому, что Морен. И даже не потому, что
носил, вопреки всем уставам, длинный синий хаер. А потому, что любил говорить:
«Небо, как море. Ориентируйся по звездам и молись всем богам, чтобы не утонуть.
Без вариантов.» Кому молился сам Море было неизвестно, но это был единственный
пилот на Базе, умудрившийся за десять лет службы не угробить ни один корабль.
Техник Орин пожал плечами и молча отвернулся. Хорошим парнем
был техник. Хорошим, но слишком правильным, что вызывало здоровое недоумение.
Техники, обычно самые раздолбаистые ребята в команде. Общаясь с техникой,
вникая в ее заморочки и выращивая тонны своих технических предрассудков вокруг
команды, они забывали о том, что человеки, которые в массе обзываются людьми,
имеют свои собственные представления о жизни и порядках. Но Орин был больше
похож на командира отряда. Здоровенный, лысый мужик, всегда по форме, всегда
опрятен и чист, никто не понимал, как он находит общий язык с железками, но с
расспросами никто не лез. По тому, что если с железками, судя по результатам
работы, он договаривался, то с людьми общаться не умел совершенно точно.
Даже медик отряда, жизнерадостный мальчишка Солти, которого
за едкий нрав и белобрысую растрепанность называли Солью, не умел найти с ним
общий язык. Единственное, чего он смог добиться от техника, так это того, чтобы
он называл всех согласно кличкам.
Клички Орин не любил. Не любил катастрофически. Но вынужден
был признать, что когда речь идет о скорости реакций в бою, когда человек
привыкает молниеносно откликаться только на одно имя, стоит прислушаться к
мнению большинства.
Мягко зашумел люк, открываясь.
- Море, ты идешь?
- Не, нафиг надо. Печенкой чувствую, через пару часов опять
поднимут. Лучше вовсе ложиться не буду. Погляжу лучше, что за чертовщина с
приборами, ты мне, кстати, помочь не хочешь, а Артур? Твое хозяйство барахлило.
Артур – оператор – был прозван так звучно за непосредственные
родственные связи между ним и главнокомандующим. Но не обижался, и каждому
желающему давал мастеркласс по доставанию меча из камня. Правда, в версии
современного Артура меч непременно нужно было доставать мордой вопрошающего, а
вот камни годились любые, включая стены и бетонные полы. Меч, правда, никто
достать так и не смог. Не считая Соли, Артур, на вид, меньше всего представлял
угрозы в своем отряде. Невысокий, сухощавый, он глядел на мир с прищуром из-под
лохматой темной челки. Прищур этот характерно выдавал в операторе снайпера и
почему-то новички Базы считали это лишним доказательством беспомощности Артура
в ближнем бое. И почему-то никто не желал задуматься на черта у суперлегкой
снайперской винтовки такой тяжелый приклад и нечто острое, что старики с
усмешкой величали штык ножом. И над тем как часто снайперы этими вещами
пользуются. Впрочем, половину желающих проверить отваживал Имс.
Почему командир отряда носим имя планеты из красного списка,
никто не знал, и никто не спрашивал. Каждому кто-нибудь сказал, что прояснять
этот вопрос не стоит. Но имя того, кто заикнулся об этом первым,
оставалось загадкой для истории. Скорее
всего, в курсе дела был Артур. Они с командиром слыли большими друзьями, и
подтверждали это каждый раз, когда не ругались из-за капитанского самоуправства
над Артуровыми обидчиками. Имс орал, что он отвечает за свою команду и обязан
заступиться за каждого. Снайпер настаивал на том, что некоторые командиры могут
засунуть себе свою точку зрения в задницу. И все точно знали, что если Имс, что
и засунет в задницу, так это Артурову винтовку. И не себе, а тому, кто
попробует обидеть его снайпера. Эротичность картины вызывала некоторые сомнения
даже у нетрадиционно ориентированных вояк, поэтому испытать сие сомнительное
удовольствия находилось не много желающих. Остальная часть команды относила
себя к числу зрителей этих нечастых выступлений. Заступаться за Артура они
считали бессмысленным, отлично представляя себе тяжесть кулака оператора. Но и
лишать себя бесплатных представлений, успокаивая Имса, тоже не желали.
Ухмылялся даже серьезный до хмурости техник. У него был младший брат, и он
отлично понимал происходящее.
В общем, Имса в команде уважали за несомненные таланты, как
боевика и как командира. Была у него только одна негативная черта – парень
терпеть не мог докладываться начальству. Все, что в бою было кристально ясным,
понятным и необходимым, в мирном послевкусии трактовалось, как глупости
горячечной молодости. Генералы и полковники, почему-то, не желали помнить себя
во время сражений и внимать доводам командира отказывались. Имс получал
выговоры, бесился, бил морды Артуровым неприятелем, ругался с самим оператором,
и снова делал по-своему.
Вот и сейчас он глядит на команду с притворным осуждением:
- Ага. Кто куда, а на доклад я опять один, да? - Вопрос,
бесспорно, был риторическим, но уже ритуальным. Имс привычно махал на виноватые
морды починенных и брел на доклад.
Вот так обычно и проходили рабочие будни отряда Альфа-0. И
нынешний вечер не стал исключением. И никто даже не удивился, когда через пару
часов после приземления снова раздался сигнал тревоги.
Привычно ругался Море, будя приборную панель «своей красавицы».
(Единственная барышня в коллективе – межпланетная «Синяя звезда», пользовалась
бескорыстной любовью своего экипажа). Артур судорожно заканчивал какие-то
настройки. Имс выглядел как плотно накрытый крышкой, кипящий чайник, не успев
сбросить напряжение от разговора с начальством. Соль глядел на всех большими
сонными глазами. И только Орин сидел прямо и спокойно. Как всегда готовый ко
всему сразу. В такие моменты, команда особенно его любила. За непоколебимость и
спокойствие. Тем временем «Красавица» набирала высоту и скорость. Свет за
иллюминаторами мешался в сплошной серебряный поток, любовно называемый пилотом
Большой Водой. Команда знакомилась с вводными.
Ничего необычного. Знакомая пыль чужой планеты под ногами. Биологические
формы идентичны человеку.
Огонь взрывы. Упругая земля под ногами толкает со всей дури.
Пыль летит в глаза. Так всегда, кажется, что не только враг, сама планета не
рада гостям от чужих звезд. Старые постройки, ступеньки стучат по подошвам.
Знакомо-короткие команды. Понимание доступное только сработавшимся командам. И
неожиданный лязг тяжело закрывающейся двери за спинами.
- Орин? – Имс вопросительно оглядывается на техника.
- Палить бесполезно. Грохнем механизм – точно не выберемся. Нужно ждать.
- Чего? – Напряженно уточняет капитан.
- Это - лаборатория, судя по всему. Она не предназначена для
содержания пленных. Отрабатывается эксперимент – двери открываются сами. Любые
воздействия для нас бесполезны.
- А как вообще так оказалось, что мы сюда все вперлись?
- Какая разница, кэп? – Море садится у стены, складывая
оружие себе на колени. – Уже забрались ведь. Ори, а снаружи тоже никто не
попадет?
- Тоже.
- Ну, значит можно отдыхать пока. – Со свойственным ему
оптимизмом отозвался Соль.
- Да уж… - Буркнул Имс, подозрительно глядя на медика. – Но ты
то как здесь очутился. Мне почему-то казалось, что ты должен был оставаться на
корабле.
- Так в Море же попали. Как он без противоядия то?
- Мда… ну, один к одному просто… - Имс тяжело опустился рядом
с Морем. – А какие здесь эксперименты то проводят? Мы хоть живы останемся?
- Да, скорее всего. Боксы смертников черные. – Отозвался техник,
разглядывая стены.
- Если только цвет стен не включен в эксперимент. – Хмыкнул Артур.
Они уже почти расслабились, когда комнату стал заполнять пости
прозрачный сиреневый газ.
Мужчины замерли напряженно.
- Соль, что это? – Коротко бросил командир.
- Понятия не имею. – Напряженно отозвался медик. – Но это
что-то индивидуального действия, на каждого подействует по-своему.
- То есть, если подохнем, то не одновременно? – Усмехнулся Море
и вдруг посерьезнел. – Соль… со мной какая-то хрень происходит.
- Ты что, охренел? – Непривычно грубо возмутился Орин.
Соль глядел на Море пугливо и отодвигался подальше от
протянутой руки. Техник не переставая ругался.
Имс и Артур переглянулись. Некое давление нарастало, мужчинам
становилось жарко, и вдруг Артур почувствовал непреодолимую ярость,
направленную на друга:
- Командир. – Хрипло позвал он. – Держи меня, я, кажется,
сейчас в драку полезу.
Взгляд Имса как-то сразу поплыл и снайпер только отстраненно
подумал, что на Имса препарат вполне мог оказать схожее действие, когда тот
кинулся на него, валя на бетонный пол. Растрепанная макушка оператора со всей
командирской дури впечаталась в бетон и рычащий комок покатился по полу.
Артур колотил капитана со всей дури, не сразу заметив, что тот
не столько бьет его, сколько пытается зафиксировать. Яростно выдергивая руки из
железного захвата, снайпер двинул коленом в бок капитану, получил ответный удар.
Имс одной рукой рванул на нем куртку, завязывая ею за спиной руки отчаянно дергающегося
парня. Следующий удар ногой был пресечен железной хваткой на бедре. Артур резко
вздернул голову, разбивая лбом нос бывшего друга. Цепкие пальцы вцепились в
темные волосы, и губы снайпера накрыл жесткий поцелуй. В ход пошли зубы и
хмельная смешалась кровь обоих мужчин, слепя, выбивая мысли и дыхание.
Дернуть пояс. Тяжелым ботинком по ребрам. Рычащий вдох. Задыхающиеся
хрипы. Железные пальцы на бедрах. Отчаянный вой. И боль. Одному и другому в равной
степени. Вот так. По сухому, без подготовки. До боли толкаясь рвано и сильно в
горячее тело До боли сжимая в себе член в попытке избавиться, уйти от
раздирающего прикосновения.
А в углу отчаянно ругался техник.
- Пидорасы. Это же ксомофлот. Уволюсь нахер. Пидорасы.
А в другом углу пилот гладил по скулам бесконечно нежно откровенно
пьяного медика и приговаривал:
- Как же так… как же море без соли? В море всегда соль. В
Море всегда Соль. Понимаешь?
Когда дверь открылась и снаружи пошла стрельба, у морально
разбитой команды Аьфа-0 сработали рефлексы.
***
- Пострадавшие? – Полковник глядел на Имса тяжело и
недовольно.
- Ничего серьезного. Кроме Оператора.
- Почему?
- На момент нападения у него были связаны руки.
- Почему?
- Заявление у вас на столе.
- Какое заявление? – Вопросы были монотонны, по тону
полковника складывалось такое впечатления, будто он устал смертельно и ничего
из того, что говорит Имс ему не интересно.
- Об увольнении.
- Это космофлот, мальчик. – Командир Аьфы-0 обернулся к двери
и почтительно кивнул главнокомандующему. – И для вас война еще не кончена. А значит,
я решаю, кому идти, а кому оставаться. Мне судить о ваших поступках. И пока что
вы все пойдете в лазарет. Все я сказал! Без пререканий!
- Есть.
***
- Соль сказал, что это не просто так.
Имс тяжело открывает глаза и пытается проморгаться, глядя в
потолок. Заснул? А ведь не собирался. Подушки под спиной. Сидел – думал о чем-то…
И удивленно переводит взгляд на прикрытые веки Артур, устроившего подушку на
груди у капитана.
- Что не просто так?
- Эмоции. Газ вызывал произвольные эмоции. У автора
сохранялась только направленность.
- Я все еще не понимаю. – Имс растерянно провел пальцами по
темным волосам, устроившегося у него на кровати парня. Ситуация поражала своей
абсурдностью.
- Ну, вот Ори… он не просто так ведь ругался. Ты же знаешь,
это он так боится. А направление у него логично, он боится… гм… ну, ты же помнишь…
пять лет назад?
- Помню…
- Вот. У Моря – нежность. А нежность он испытывает к Соли. По
жизни. У Соли опьянение… ну, это абстрактно. У опьянения нет вектора. У тебя страсть…
- Да… - Имс помолчал, переваривая новую информацию про себя. –
А у тебя, выходит, ненависть.
Артур поднимает на командира смеющиеся глаза.
- А у меня аллергия на составляющую газа.
- А если бы…
- Давай проверим.