Желания

[world-in-world]

Желания иногда исполняются.


Автор: Кай aka Рю, в общем, я родимая
Бета: Aru
Рейтинг: R-NC17 где-то там
Пейринг: Мефодий (упаси боже не Буслаев)/Данил
Жанр: фентези, юмор, романс
Статус: в процессе
Саммари: просто развитие отношений между двумя людьми, ну и немного ведьмовства
Комментарий: Захотелось написать что-то по возможности доброе. Посмотрим ,что из этого выйдет. Но буду рада комментариям – так быстрее пишется)
1-3 главы: www.diary.ru/~world-in-world/p113003006.htm?fro...


Признаюсь сразу и честно: бред воспаленного сознания. Во всем виноваты жара и нервы. К ним претензии! Бечено.

Глава 13.

Глава 13. Звезды.

«Больше не будет больно и плохо
Сегодня не кончится никогда
Между выдохом каждым и вдохом
С неба летит звезда»

Это у меня на будильнике песня такая. Мелодия слабо пробивается сквозь сон, вплетаясь в него, связывая меня с реальностью. Такая себе «нить Ариадны», по которой я выкарабкиваюсь в реальный мир. Ладно, пора вставать. Открываю глаза и бессмысленно смотрю в потолок. А там небо. Черное-черное небо. А на нем звезды. Колючие-колючие звезды. И мне кажется, что они падают, бесконечно падают на меня, или в меня, а я сам какой-то прозрачный, почти нематериальный, я сам из света, и звезды, падая, проходят сквозь меня. И я этого не чувствую, но почему-то слышу. Слышу, как рвется мой свет, пропуская колючее сияние звезд. И в тоже время они не долетают до меня. А на фоне этого: «больше не будет больно и плохо», но мне больно…
Это ведь боль? Или это свет? Не знаю. А я хочу знать? Ох, вряд ли. Резко сажусь на кровати и думаю, что нужно меньше амулетов держать в спальне, а то такое со сна примерещиться… А еще мне не хочется смотреть в потолок. Потому что я не вижу, но знаю, что там Небо. И еще я знаю, что если туда посмотрю, то упаду. А я не хочу туда падать. Там, за звездами, нет даже тишины и темноты, там вообще ничего нет. Абсолютно. А значит, нет и меня. Но это-то пусть. Я себе разве нужен? Да кому я вообще нужен! Но ведь там нет Даньки. А вот это уже серьезно. Поэтому - смотреть в пол. Раз-два-встали! Я даже делаю шаг, когда оборачиваюсь. Рефлекс. Просто потому, что спиной чувствую опасность. Я еще успеваю заметить звезду, которая в меня падает. Звезда впивается в бок, и я ору от боли. Такое уже было. БЫЛО!
…и падаю…
Просто падаю. Вниз. Или вверх. Какая, в сущности, разница - куда падать? Я закрываю глаза, и мои босые ноги медленно отрываются от пола. Нехотя так, как будто нужно просто сделать шаг, но очень устали. А разве бывает так, чтобы шагать сразу двумя ногами? Отрываюсь и падаю. Быстро набирая скорость и не успевая сориентироваться, свободный полет. Страшно-то как. И что-то острое впивается в живот. Звезда? Звезда! Хватаюсь руками за колючие, обжигающие лучи. Не до крови, нет, до дыр. До дыр в чем?..
Кто я? Господи, кто я? Зачем я это делаю? А вдруг это плохо? Вдруг не нужно держаться! Господи. Как страшно! Кто бы подсказал… хоть немножко, хоть чуть-чуть… что мне делать?

«Больше не будет больно и плохо
Сегодня не кончится никогда
Между выдохом каждым и вдохом
С неба летит звезда»

Здесь, оказывается, есть что-то кроме звезд. И что мне делать? Я просто тянусь к этому и… просыпаюсь.
Какой глупый сон. Или не сон? Судорожно открываю глаза. Нормальный потолок… Черт, это ж надо до таких глюков дожить! Переворачиваюсь на бок и сгибаюсь от резкой боли в боку. Перед глазами расплываются разноцветные круги. Будильник настойчиво продолжает меня убеждать, что «больно и плохо» мне больше не будет. Ага! Поверил! Уже! Черт, как плохо! Пошел, блин, по нити Ариадны. И остановился на середине пути… где-то между сном и явью. А боль продолжает выкручивать кости, бить током по раскаленным нервам, растягивать до придела мышцы, и мне остается только пытаться дышать, но даже воздух как будто исчез. Так приходит смерть? Но я хочу хотя бы попрощаться!
- Пожалуйста, сделайте хоть что-нибудь. – Из тысячи голосов узнаю Данькин!
- Нельзя, иначе на суде мы ничего не докажем! – А что тут соседушка моя делает? Господи, так я еще и рассуждать здраво могу? Ну, это обнадеживает! Простите, доктор, пациент, не смотря на ваши усилия, проживет еще немножко! Или нет… Меня скручивает новый приступ боли, и я только слышу отчаянный крик:
- Он же умрет сейчас!
Все. Темнота.

Осторожно! Небеченый поток сознания)

Глава 14.

Глава 14. Болото.

Темнота, темнота, темнота… болото. Мерзкая, мутно-зеленая вода, а в ней мерзкие желтые блики, совсем неглубоко, так, чтобы можно было различить песок. И это неприятно, но успокаивающе, и лучше так, чем звезды. Но звезды все равно будут. Они с завидной регулярностью начинают отражаться в воде. Сначала бледные-бледные, еле различимые в мутной воде, они зажигаются все ярче и ярче, пока их свет не начинает слепить. И тогда я опять падаю вверх и хватаюсь исцарапанными руками за колючие звезды, загребая воздух, а свет опять пронизывает, впивается в кожу стальными зубами и проходит насквозь раскаленным железом. Все время в бок, в бок… а потом по горлу разливается вязкое и становится темно, блаженная прохладная темнота, которую я не помню, потому что теряюсь в ней и только ныряя в болото, осознаю как в ней было хорошо, а после болота опять приходят звезды, и все снова… Иногда сквозь болото, или звезды просвечиваются какие-то лица, но с каждым разом их становится все сложнее увидеть, с каждым разом мутное болото становится более вязким, с каждым разом сложнее хвататься за звезды и все дольше остается со мной темнота… Мне иногда начинает казаться, что есть что-то, ради чего можно попробовать выбраться из этого вязкого болота. Но это как-то неправильно. Я ведь не знаю наверняка нужно ли! Если об этом просто не думать, не нужно будет напрягать в бессмысленной попытке сознание, можно ведь просто расслабиться и позволить трясине засосать себя. Это должно быть уже очень скоро! И кто знает, может там, куда меня засасывает лучше, чем там, куда я хочу вырваться! Никто не знает… даже смешно… так я каждый раз перестаю бросать курить… курить… да, курить хочется. Или даже скорее не курить, а дышать, потому что здесь нету чего-то, без чего дышать очень сложно. И это не воздух, потому что воздух здесь есть, особенно там. Среди звезд, он в последнее время царапает руки не хуже холодных светящихся колючек. Время… за него я тоже пробовал цепляться, за него не так больно, но это требует больше сил. Так что же это такое было, которое помогало дышать? Наверное, что-то хорошее, мягкое, светлое, солнечное… не такое как эти мерзкие блики, а такое, как настоящее солнце, как Даня… Даня! Рывок, гнилая болотная вода льется не в то горло, и я захожусь в приступе кашля, и мягкие, теплые руки подхватывают меня и вырывают из болота.
- Что же ты делаешь? Это лекарство, его нужно пить! – Низкий, ласковый голос режет слух, солнце из окна обжигает глаза…


Оказалось, что я был в отключке почти неделю… иногда мне становилось лучше, иногда хуже, но в сознание я упорно не возвращался и Саша стал осторожно объяснять Лешке и Дане, что я могу так и умереть, не приходя в себя. И, если честно, сейчас мне начинает казаться, что лучше б я так и остался в обмороке. Потому что здесь, наяву, было страшно. Потому, что каждое осторожное Данькино касание отзывалось ожогом на чувствительной, сверх меры, коже. Потому. Что каждый осторожный поворот головы сопровождался взрывом боли. А Данька сидел рядом бледный, почти до прозрачности и только осторожно, кончиками пальцев прикасался к разметавшимся по подушке волосам. И даже от этого мне было больно. Даже думать мне было тяжело. Я снова время от времени проваливался в тяжелые мутные сны, но они больше не затягивали меня. Только на душе все оставалось это мутное болото. Особенно когда ночью, Данька уходил спать в гостиную (ну как уходил – Саша выгонял) и я долго смотрел в потолок… а там были тени и звезды, хотя звезды – это скорее в моем воображении.

А потом, откуда-то из ночной темноты выглянуло лицо моей драгоценной соседки:
-Ну, здравствуй, Мефушка!

А у меня бета нашлась!

Глава 15.

Глава 15. Разъяснительная беседа.


- Ну, здравствуй, Мефушка!
Сказать, что я удивился? Да я подпрыгнул на кровати, шарахнувшись от милой соседушки с такой прытью, что чуть с кровати не свалился с противоположной стороны. И это при том, что она у меня двуспальная, а лежал я как раз там, где сейчас сидела Елена Федоровна. Оценили посыл энергии, если мне и рукой-то пошевелить сложно? Не удивительно, что сил у меня после этого рывка осталось только на то, чтобы судорожно вцепиться в одеяло. А старушка, кажется, искренне удивилась. Ну, то есть так можно было бы подумать, если бы не веселый блеск мутноватых старушечьих глаз:
- Ну что же ты? Боишься меня, что ли?
- Да Вы меня отравили! – Возмущаюсь я. Нет, ну вы видели, какова наглость? Чуть на тот свет не отправила, а теперь сидит и насмехается!
- Бог с тобой! – Старушка машет на меня руками и, кажется, на самом деле обижается. – Отравила я его! Да я б тебе тогда не вер-траву заварила!
- Вер-траву? – Ошарашено переспросил я. Да, этой настойкой отравить проблематично, она лечебная. - Ничего не понимаю. Вы меня… лечили?
- А что ж еще?
- А… почему я тогда…
- А что болит-то, Мефушка? – Заботливо, но с хорошо различимой толикой сарказма спросила соседка.
«Все болит» - хотелось ответить мне, и это было бы чистой правдой, но должно было быть что-то более конкретное. Попробовал пошевелиться и зашипел от пронзившей все тело боли… боли, разлетающейся раскаленными лучами звездного света откуда-то из моего бока. И где-то на краю сознания появилась и померкла какая-то смутная догадка. Бок… что-то такое было совсем недавно… Сознание поплыло, растворяясь в темноте, не сдерживаемое моими усилиями. Я позволил ему течь как заблагорассудится, не сосредотачиваясь на проплывающих мимо образах. Ни на одном конкретно, пока…
«По незащищенному оберегами-щитами моему телу полоснули нити оголенной, жалящей Силы. Полоснули по голой груди, по чему-то, что называют душой, из чего берут Силу. Полоснули и обвились вокруг, набирая толщину, превращаясь в противные скользкие щупальца. Я скорее почувствовал, чем увидел страшный блеск жала на одном из щупалец перед тем, как оно воткнулось мне в бок.»
- Колдунишка, - выдохнул я в тишину. Вот тварь. А ведь мне тогда показалось, что ничего серьезного… весь день, как ни в чем не бывало, пробегал. – Тварь… ну, он у меня получит. – Кулаки медленно сжались, преодолевая слабость дрожащих мышц.
- Вот уж теперь вряд ли. – Покачала головой Елена Федоровна.
- Почему это? – Вскинулся я злобно, и тут же заставил себя успокоиться. Она мне ничего не сделала, только помочь хотела, а я…
- Потому что теперь за тобой будут очень внимательно следить.
Да, я и забыл про повестку в суд. Обычно на дуэли смотрят сквозь пальцы. Магия меняет характер человека, заставляя кровь бежать быстрее, и колдунам просто необходимо выпускать пар. Но теперь я временно (в лучшем случае) в списке тех, кто требует пристального внимания…
- Да, Страшный все предусмотрел… - бормочет старушка, а я удивленно гляжу на нее. Кто страшный?
Она замечает мой взгляд и грустно качает головой.
- Владислав Сергеевич Страшный. Это ведь он на тебя в суд подал.
Точно… а я и забыть успел, как колдунишку звали…
- Постойте! Но ведь простой удар меня не мог так скосить. Значит, там какое-то заклятие было. И судя по моим ощущением, сволочь эту за его использование по головке не погладят!
- Эх, Мефушка, умный ты мальчик, да только поздновато спохватился. Если бы ты тогда «чайку» моего выпил, сейчас бы и вопросов не было. А так пришлось из тебя эту дрянь вытравливать так, чтобы наверняка. Никаких следов и не найдешь уже. Ничего мы не докажем.
- Так зачем это делать-то нужно было? – Вскинулся я. – Можно было ведь вызвать медиков, они бы засвидетельствовали.
Елена Федоровна тяжело вздохнула и снова покачала головой.
- Нет, милый мой, не дожил бы ты до их приезда.
Я выдохнул и буквально «растекся» по кровати. Ни сил, ни желания напрягать и дальше мышцы не было. Противная слабость вязким киселем разлилась по телу. И что теперь делать? Тогда, споря с колдунишкой, я прекрасно осознавал, что не прав. Ни у кого не возникает вопросов, когда колдун подчиняет себе мелкого демона или беса. Конечно, эта «мерзкая нежить» рада-радешенька прибежать на зов в человеческий мир, чтобы полакомится людской энергией, и кто виноват, если маг, на зов которого она явилась, оказался сильнее. Все правильно: побеждает сильнейший. Тот, кто проиграл - должен подчиниться. Но понятие частной собственности никто не отменял. Владислав Сергеевич Страшный - вам не нежить какая-нибудь. Он уважаемый член общества, имеющий Право. Можно было бы сказать, что это совпадение, и знать я не знал, что суккуб уже имеет хозяина. И доказывать, что Страшный ко мне заявлялся с претензиями - ему же дороже встанет. Но есть свидетели устроенного мной скандала. Сам же все испортил. Как минимум дважды.
Тихо скрипнула дверь, и я, повернув голову, разглядел на пороге комнаты Даньку.
- О, проснулся, голубчик наш. – Улыбнулась старушка. – Ну, я тогда посплю пойду. Выздоравливай, Мефушка.
Я слабо кивнул. Сил не осталось даже на то, чтобы пожелать соседке спокойной ночи. Данька тихо подошел и аккуратно присел рядом со мной, легонько погладив по щеке. Я потянулся за прикосновением и уткнулся в его ладонь. Холодная. Вот так, за что боролись – на то и напоролись. Бедный мой, а я его и покормить не могу. Чуть поворачиваю голову и целую руку. Кожей, наверное, слышу, как он улыбается. А потом убирает руку и осторожно ложится рядом. Мне все еще немного больно чувствовать чьи-то прикосновения, но прижимаюсь к нему, и он меня обнимает. Почти невесомо, еле-еле касаясь кожи руками, но мне становится теплее. Осторожно поворачиваю голову и целую его в шею, ключицы. Он опять улыбается и обхватывает ладонями мои щеки:
- Не нужно, ты еле живой.
- И что? – Вскидываюсь я наигранно весело. – Мы в ответе за тех, кого приручили.
- Не нужно. – Повторяет мое счастье и обнимает меня. Вроде легко, но не пошевелишься.
- Нечестно применять силу, я с тобой сейчас не справлюсь. – Тяну обиженно и усмехаюсь про себя - я и здоровый против него не потяну.
- Ничего, – тихо и ласково отвечают мне, – поправишься - отомстишь.
Поправлюсь… еще как поправлюсь! И всем им объясню, чей Данька на самом деле! Если нужно будет - по камешкам здание суда разнесу!